18:26

Подросток, которому отец отрубил палец, целый год жил в приюте

  1. Новости

Что бы ни говорили о сугубо бытовой подоплеке инцидента в Знаменске, когда местный школьник лишил отца выпивки, за что потом сам лишился пальца, сам по себе этот случай выглядит настолько диким, что хочется разобраться, как такое вообще могло произойти. Ведь первая реакция многих наших читателей на случившееся была вполне однозначной: "Ну, средневековье, ва-аще!" И корреспонденты "Комсомолки" отправились в поселок, затерявшийся где-то в заснеженных полях Калининградской области.

Вопрос нормы

Впрочем, нужно сразу же оговориться: это сегодня Знаменск считается заштатным населенным пунктом и редкий даже местный житель способен припомнить что-либо из почти 700-летней истории бывшего Велау. Например, то, что именно здесь был заключен судьбоносный договор, благодаря которому Пруссия перестала быть польским вассалом. Куда более популярна легенда, связанная со Второй Мировой войной, когда в январе 1945-го Велау был взят Красной армией. Якобы после боя советские солдаты обнаружили на железнодорожной станции целую цистерну чистого спирта. И, естественно, тут же начали его активно дегустировать. В результате замертво полег целый батальон, ибо "огненная вода" оказалась отравленной отступившими немцами. После этого обозленные красноармейцы сровняли с землей большую часть злополучного городка.

Вряд ли эти россказни соответствуют исторической действительности. Во всяком случае, въезжающих в Знаменск со стороны федеральной трассы встречает улочка во вполне восточно-прусском стиле. Конечно, не все "немецкие" дома на ней уцелели, но магазинчик, куда мы зашли, чтобы спросить адрес интересующей нас семьи Захаровых (фамилия изменена − Ред.), располагался как раз в одном из таких.

− А, эти ненормальные! − протянула продавщица, моментально сообразив, о ком идет речь. На самом деле приветливая на вид женщина выразилась гораздо жестче, но приводить реальное определение, данное ею многодетным землякам, пожалуй, не стоит. Во всяком случае, мы поняли, что Захаровых в Знаменске неплохо знают, хотя, видимо, не очень любят.

− Почему ненормальные? − на всякий случай, все-таки, поинтересовались мы.

− Да разве у нормальных родителей дети зимой будут по улицам шастать в шортах и резиновых сапогах на босу ногу?

Ответный вопрос был явно риторическим, поэтому спорить мы не стали, отправившись дальше − искать улицу, названную в честь самого популярного в народе героя Гражданской войны.

Оказалось, что обитают Захаровы также в здании несоветской постройки, когда-то добротном, но, судя по всему, ремонта не видевшем уже лет 50, вследствие чего изрядно обветшавшем. Во дворе приткнулся неказистый сарайчик, где, согласно нашим сведениям, и рубили пальцы. По окнам, стекла в которых частично были заменены фанерой, удалось определить, где находится искомая квартира. В нее пришлось стучать, ибо такого бытового излишества, как дверной звонок, на входе не было.

− Захаровы на втором этаже живут! − неохотно буркнул из-за двери женский голос.

Совравшую нам мать семейства удалось увидеть лишь на второй заход, да и то мельком − через коридор в ту самую квартиру метнулась массивная женщина в засаленной футболке с маленьким ребенком на руках. Разговаривать с журналистами Екатерина отказалась наотрез, однако ее соседи делились информацией куда более охотно.

"Заслуженно" казненный

В первой же фразе фигурировало уже знакомое нам определение Захаровых как "ненормальных". Правда, в отличие от работницы прилавка, Татьяна Васильевна корректно употребила именно это слово.

− В нормальной семье шестеро детей быть не может, − была категорична гулявшая по улице с коляской женщина. И, немного подумав, уточнила: − По крайней мере, не у таких родителей.

Это мнение целиком и полностью разделяла подошедшая к нашей группе работница еще одной местной торговой точки. Информация о разгуливающих до поздней осени босиком, а по снегу − в летней одежде детях получила блестящее подтверждение.

− Как-то по окончании рабочего дня ставили мы магазин на сигнализацию, − рассказала Людмила. − Только дверь закроем − сработка. Что такое? Пошли по залу, видим − в угол забилась захаровская девчонка. Сама до полусмерти перепуганная, орет громче сирены, в руках − открытый тюбик зубной пасты.

− Зачем же она спряталась?

− Да кто ее знает, может, есть хотела.

− А разве мать своих детей впроголодь держит?

− Продукты покупает, даже виноград. Но доносит ли до дома − вопрос. Мы видели: отойдет тут же, за угол и ест сама…

Слегка обескураженные услышанным, упорно не желая в него верить, мы решили попробовать прояснить ситуацию в поселковой школе. Там, к слову, учатся четверо маленьких Захаровых − в первом, четвертом, шестом и девятом классах. (В семье еще двое детей дошкольного возраста, младшему нет и трех лет.) Директор Владимир Ежиков, хотя и упрекнул нас в необъективном взгляде на поселок, изложенном в одном из последних номеров "КП", пообщаться на тему о своем пострадавшем ученике не отказался.

− Я, когда Михаила после каникул увидел, спросил, что с пальцем, − вспоминает Владимир Семенович. − А он мне в ответ небрежно так: "А, собакам скормил!" Да вам вот наши педагоги все подробно расскажут.

Тактично не акцентируя внимание на успехах своего подопечного в учебе, социальный педагог Людмила Трунова и педагог-психолог Наталья Мельникова характеризуют Мишу как спокойного, доброго мальчика. 15-летний подросток в свободное время умудряется найти для себя в небольшом поселке подработку. Что-то там выгрузит-погрузит знаменским бизнесменам − получает свою "копеечку". На карманные деньги от родителей рассчитывать ведь априори не приходится.

− Самое печальное, что мальчик воспринимает то, что с ним сделал отец, как заслуженное наказание, − вздыхает Наталья Анатольевна. − Миша ведь говорил, что он не только портвейн вылил, но и еще тысячи полторы, что ли, рублей из отцовской одежды вытащил. DVD-проигрыватель на них хотел купить. А когда мы намекаем, что можно устроить его на время в детдом, чтобы хоть немного отдохнул от постоянных родительских скандалов, он ни в какую: "Не-не-не, я когда-то год прожил в приюте и теперь от папы с мамой никуда!"

Ячейка общества

Как удалось узнать, Екатерину Захарову еще до переезда семьи в Знаменск лишали родительских прав. С формулировкой "за жестокое обращение с детьми". Но потом семья каким-то образом воссоединилась и еще больше разрослась. Мать шестерых детей, в отличие от супруга, сама не "употребляет". Совсем − учителя данный факт однозначно подтверждают. Многочисленным отпрыскам, правда, от этого не легче.

− В силу служебных обязанностей мы постоянно ходим к ним домой, − говорят педагоги. − Ну, что вам сказать… Дети неухоженные, грязные, в квартире царит полнейшая антисанитария.

Гм, тогда, может, оно и к лучшему, что нас туда не пустили?.. Вместе с тем, по словам учителей, Екатерина в школе − постоянный гость. Если показалось, что ее ребенка обидели, сразу является выяснять отношения. Всячески демонстрирует свою материнскую заботу. Дети часто пропускают уроки, но мать неизменно находит этому оправдания.

− А как у них с продуктами? − припомнили мы шокирующие рассказы соседей Захаровых.

− Мы видели банку кофе, который сами себе позволить на нашу учительскую зарплату не можем. А в остальном никаких деликатесов не заметили.

Но, похоже, такая сверхспартанская жизнь для Захаровых является нормой. По словам учителей (да, забегая немного вперед, не только их), на самом деле Екатерина отнюдь не изнуряет себя пресловутой заботой о собственных детях. Например, школьникам в этой семье по закону полагается бесплатное питание в учебном заведении. К слову, бюрократической волокиты здесь сейчас − минимум. Однако все четверо обедать ходят домой − мать так и не удосужилась представить необходимые справки. Хотя практически ежедневно ее видят стоящей на остановке в ожидании автобуса в Гвардейск, куда Екатерина ездит по каким-то своим делам.

− Настоящая трагедия, что эти дети просто не представляют, что может быть какая-то совсем другая жизнь, а не то существование, которое они сегодня вынуждены влачить по милости папы с мамой, − сокрушается Людмила Анатольевна. − Ведь они обожают своих родителей! Знаете, что нарисовала Мишина сестра Оля, когда ей предложили вообразить самый лучший день? Дом, в доме − стол, за которым сидит она с братьями и сестрами рядом с папой и мамой, а на столе − большая куча подарков. Всего этого в реальности девочка никогда не видела…

Попытки педагогов хоть в чем-то изменить образ жизни многодетной семьи к лучшему успеха не имеют. Захаровы наотрез отказываются от любой посторонней помощи.

− Потому что они просто не понимают, чего от них хотят! − уверены в школе.

Верить − не верить

Надо заметить, что даже при всей унылости зимнего пейзажа Знаменск не производит впечатления абсолютной безысходности. Да, большая часть жилого фонда явно нуждается в ремонте. Да, дороги в нем нуждаются еще больше. Да, население, в лучшие годы доходившее до 8,5 тысяч человек, теперь вдвое меньше. Да, из некогда бойко функционировавших здесь бумажной фабрики "Велау папир", маргаринового комбината "Велау", мебельной фабрики, лесопилки и мукомольного завода при нас упомянули только о последнем. И все-таки, опускаться в своем существовании "ниже плинтуса" у здешних жителей причин нет. В конце концов, если не везет с работой непосредственно в поселке, можно устроиться на одно из калининградских предприятий, которые возят персонал специально выделенными автобусами. Ну а сам "пальцеруб" Алексей Захаров трудится на железной дороге, пусть и в должности рядового рабочего-путейца. Получая, как нам сообщили, от 12 до 20 тысяч рублей в месяц − очень даже неплохие деньги для сельской местности. Хотя, конечно, шестеро детей… Но и на них пособия, судя по всему. государство выплачивает вполне исправно. Плюс гуманитарная помощь − поношенной, но вполне еще приличной одеждой, как утверждают всезнающие соседи, у Захаровых забит подвал.

Между прочим, многодетного отца по работе характеризуют сугубо положительно. Вкалывает на совесть, безропотно выполняя все, что поручат. И "при исполнении" пьяным никогда замечен он не был. Вот, скажем, дежурная на железнодорожном переезде вообще не верит, что Алексей мог сотворить то, что ему сейчас инкриминируют в рамках уголовного дела.

− Он такой спокойный, трудолюбивый, − рассказывает Ирина Юрьевна. − О своем сыне всегда очень тепло отзывается, гордится, что парень в своем возрасте уже подрабатывает и дома по хозяйству всегда помогает. А сам, как только зарплату получит − отправляется на мельницу (ну, мы так мукомольный завод называем), там есть магазин, торгующий со скидкой, в нем оптом закупает муку, крупы. Жене своей денег не доверяет − говорит, та сразу все профукает. Нет, не может быть, чтобы он своего ребенка специально искалечил. Может, случайно все вышло, ведь чего только в жизни ни бывает…

Ну, случайно или не случайно − теперь суд будет разбираться. В школе нам подтвердили, что Миша твердо намерен просить для искалечившего его отца максимального снисхождения. Дескать, осознавший весь ужас содеянного родитель валялся в ногах, просил прощения и обещал закодироваться. И сын ему верит. А вот односельчане, судя по всему, что нам довелось от них услышать, как-то не очень…

Необходимое вторжение в частную жизнь

Даже при большом желании невозможно дискредитировать так усиленно пропагандируемую сегодня государством идею многодетной семьи, как это невольно удалось сделать супругам из Знаменска. Как тут не задаться вопросами соотношения количества и качества, припомнив знаменитый ленинский лозунг (пусть и выдвинутый по совсем другому поводу) "Лучше меньше, да лучше". Примерно это и подразумевают односельчане Захаровых. И прежде чем упрекать их в цинизме, попробуйте сами съездить в поселок, прорваться в ту самую квартиру и лично оценить обстановку.

Обычно в подобных случаях принято критиковать органы опеки и попечительства − недосмотрели, мол, не помогли. Что ж, возможно, профильные структуры и в самом деле оказались не на должной высоте. Но утверждать, что многодетная семья в Знаменске была совсем уж оставлена без заботы со стороны государства и общества, ни в коем случае нельзя. Другое дело, что Алексей с Екатериной видели эту заботу… сами знаете, где. Уж их-то откровенно ненормальное, с точки зрения окружающих, существование, похоже, вполне устраивает.

Сложилось впечатление, что перебравшихся в Знаменск несколько лет назад Захаровых в поселке до сих пор считают чужаками. И срок проживания тут не играет совершенно никакой роли. Причина в том, что "пришлые" в силу каких-то своих соображений отказались вписаться в общество, предпочтя жить по своим понятиям. Которые оказались настолько отличны от общепринятых, что в конечном итоге Захаровы восстановили против себя практически всех знаменцев. "Здешняя семейка Адамс" − и такое нам довелось услышать по ходу командировки. Неудивительно, ведь откровенное пренебрежение социальными нормами тем же социумом обычно не прощается.

Можно возразить, что сегодня каждый волен выбирать для себя наиболее подходящий образ бытия. Наверное, в отношении взрослых членов семьи этот тезис худо-бедно работает, но как быть с детьми, которым папа с мамой попросту не оставили выбора?

Конечно, никто не собирается подвергать сомнению право на частную жизнь. "Мой дом − моя крепость" и все такое. Захаровы, в принципе, вольны создавать для себя в и без того ограниченном мире поселка собственный, еще более тесный семейный мирок. Однако когда в этом мирке начинают рубить пальцы, думается, что постороннее вмешательство не только допустимо, но и становится насущной необходимостью.