Известный археолог рассказал о сенсационных находках и загадках Восточной Пруссии/
Копатели на руинах замка
– Владимир Иванович, у вас в следующем году намечается юбилейная дата – вы ведь в археологии с 1964 года?
– Это точно – моя археологическая эпопея началась в 1964 году. Я в археологии полвека, срок немалый, пора отчитаться! Погрузился в эту стихию еще до истфака МГУ, где дают такую профессиональную подготовку, что заниматься археологией возможно практически в любой части света.
– И все-таки судьба забросила вас в Калининградскую область.
– СССР в 1972 году подписал конвенцию об охране памятников культуры. Ныне совершенно забытый акт, в котором декларировалась поддержка мирового культурного наследия. И вот в 1974 году мой тогдашний начальник (я работал в Институте археологии в Москве) отправил меня сюда со словами, мол, ты знаешь немецкий язык, польский и литовский выучишь, поезжай-ка заниматься изучением памятников археологии этого далекого края.
– Какими были первые впечатления от Калининграда?
– Самыми безрадостными. Я видел фотографии Королевского замка. Знал, что это был центр европейской культуры в Балтии. А приехав, застал последнюю стадию разрушения замка. Среди руин бродили толпы копателей. Позже увидел, как закрывали облицовку южного променада, которая затем исчезла под современной плиткой. «Похоже, придется мне все это раскапывать», – мелькнуло тогда в голове. Предвидение сработало…
– Но ведь тогда Королевский замок трактовался как оплот милитаризма, и вообще история города начиналась с 1945 г. Как работалось при таком раскладе?
– Я занимался археологией, а этого слова в Калининграде – как бы новом советском городе – никто не знал. Помню, когда я начал копать под Зеленоградском один из могильников, председатель близлежащего колхоза спрашивает меня: «Кого ищешь?» «Историю пруссов изучаю», – отвечаю я ему. «Это кто же такие – фашисты?» Это было красноречиво… Но спасало именно то, что я занимался древностью, когда никаких немцев еще и в помине не было, поэтому особых препон не чинили.
Уникальные находки
– За эти 40 лет какие находки стали самыми волнующими?
– Столько всего найдено, что уж и не упомнишь. Несколько лет назад под Зеленоградском нашли несколько накладок для седел, украшенных тонким декором и изображениями собак, напоминающими оскаленных ротвейлеров, изготовленных пруссами в Х веке. Находка уникальна, ей нет аналогов ни в Британском музее, ни в Лувре. Накладки сданы в фонды историко-художественного музея. Примечательна и коллекция оккультных и «магических» предметов XVI–XVII веков, которую мы обнаружили на территории Королевского замка. Предметы явно имели отношение к тайным магическим обрядам, что проводили в Кёнигсберге маги и колдуны, которые были, не исключено, связаны с королем Фридрихом-Вильгельмом II, который был любителем всяких оккультных действий.
– Слышала, что вы архивные описи музея «Пруссия» выменяли на роман «Королева Марго». Неужели это не анекдот?
– В 1976 году в фондах краеведческого музея увидел на полу большие лотки с какими-то описями. Спросил, что это такое. «Да макулатура какая-то, хотим обменять ее на «Королеву Марго», – ответили сотрудники. Съездил в Москву, откуда привез им вожделенную «Марго». А взамен получил доступ к «макулатуре», которая после разбора и идентификации оказалась архивными описями музея «Пруссия». Вскоре отреставрированные находки вернулись в музейные фонды. В 2005 г. их повторно «открыли» польские реставраторы.
– Мне кажется, история Пруссии уникальна сочетанием несочетаемого…
– Это прежде всего касается традиций. Пруссы блюли их тысячелетиями. При этом отличались от других народов потрясающим гостеприимством. Для гостя готовы были пожертвовать даже женой. Согласно обычаю, когда гостю надоедало времяпрепровождение с женой хозяина, он поднимал над домом флаг, и хозяин возвращался из леса, где отсиживался, дабы не мешать.
Вообще, история пруссов интереснее любого фэнтези. Ведь Пруссия исторически три раза лишалась своего населения. Первый раз – когда пришли германцы. А изгнанным балтам пришлось обосноваться на тех землях, на которых позднее появилось Московское княжество. Москва в переводе с языка древних балтов – «гнилая вода». Второй исход – последствия агрессии крестоносцев. Ушли на территорию нынешней Литвы. Кстати, многие лингвисты считают, что литературный литовский язык может частично восходить к прусскому. Третий исход – Вторая Мировая война. Среди тех, кто детьми покинул Кёнигсберг, я знаю десятки людей, которые сохранили свои старопрусские фамилии — Пербанд, Лепа, Бартельс, Кальвайт, Бергатт и многие другие.
Три подземных хода
– Как относитесь к предположениям, что Янтарная комната спрятана в Калининграде?
– Не исключено. Есть как минимум три подземных хода, которые ведут от замка к югу и востоку. В них можно было спрятать Янтарную комнату. Но, скорее всего, от нее ничего не осталось. Янтарь, он ведь без реставрации не живет, рассыпается. Когда я в 1987 году нашел янтарный клад под Пионерским, он на глазах рассыпался в янтарную крошку.
– У нас вроде бы кипит бурная деятельность: принимаются разные постановления, а памятники культуры все в том же – послевоенном – состоянии. Отчего так?
– Увы, это результат разности менталитетов. Здесь столкнулись две цивилизации, в результате осталась советская. Я как-то наблюдал в области семью, которая из своего дома переехала в немецкий коровник. А в доме все сыплется и гниет, но восстанавливать как-то недосуг. По-моему, очень символично... А у соседей все возрождено из руин – и в Варшаве, и в Дрездене. Причем на муниципальные средства. И это им многократно окупается.
Справка «СК»
Владимир Кулаков – ведущий научный сотрудник Института археологии РАН, доктор исторических наук, в 1972 году окончил МГУ по специальности историк-археолог. Работал на Западной Украине, в Крыму, Закарпатье. С 1974 года – в Калининграде. Издал 456 научных трудов, посвященных древностям Центральной Европы, в том числе, Юго-Восточной Балтии. Недавно вышла книга ученого «Неманский янтарный путь в эпоху викингов». В издании собраны данные многолетних исследований различных памятников археологии, известных с 1865 года в лесном урочище Кауп.
Первые впечатления от Калининграда самые безрадостные. В 1974 году Королевский замок был почти разрушен. Среди руин бродили толпы копателей, сробирали монеты, которые валялись там и сям. Чуть позже стали закрывать облицовку южного променада, которая исчезла затем под плиткой, полностью обезличившей бывшую часть замкового рва.